«И я заревел… Я стоял как раз около стены, где памятник сержанту Егорову. Рассказывали, что такое Смоленск, что такое бои и что такое смерть…»
Выдающийся актер Всеволод Николаевич Шиловский приехал в Смоленск в связи с фестивалем «Золотой Феникс». Он будет ставить спектакль в Смоленском Камерном театре.
Readovka67 пообщалась с великим российским артистом. Маэстро репетировал и уделил нам время. Всеволод Николаевич рассказал о том, что он думает о жизни, судьбе, войне, искусстве, российском кинематографе и молодежи.
Мэтр был поражен небывалым ураганом, настигшим Смоленск:
– Даже заложило уши. Мы сидели в очень красивом ресторане на пятнадцатом этаже. Потрясающая архитектура. Вдруг небо стало черным и… как рвануло! Было круто.
После этого мы приступили непосредственно к интервью.
– Вы и актер, и режиссер, и сценарист, и педагог. Какое амплуа Вам ближе и почему?
– Все близки! Так произошло в жизни. Это чистая случайность. Я же не думал, что я попаду в Школу-студии МХАТ, пробив 500 человек на место. Я не представлял, что после Школы-студии МХАТ меня сразу пригласят туда ассистентом и в труппу МХАТа. Я не предполагал, что позже я буду стоять в спектакле с гениями. Я не мог себе представить, что буду делать первый сериал Советского Союза «День за днём», который наберет триста тысяч писем. Автор сценария – уникальный человек, грандиозный писатель, бард и фронтовик Михаил Анчаров. Окуджава и Володя Высоцкий боготворили его. Я не мог себе представить, что моя Родина МХАТ рухнет! Это преступление века! Я не мог себе представить, что я, никогда принципиально не снимаясь в кино, снимусь в более чем 130 фильмах. Я не представлял себе, что буду снимать колоссальные фильмы в разных странах будучи и продюсером, режиссером, и педагогом. А педагогикой я занимаюсь 60 с лишним лет. И ради своих учеников я построил театр! Такого события в Москве не было лет 45! Это Театр-студия Всеволода Шиловского. А сейчас дают диплом – пошёл на улицу! Преступление! Генофонд уничтожается! Я не мог представить, что со мной произойдет. Это жизнь срежиссировала. Это от Бога. Вот и все.
– Вы проработали в театре больше четверти века, а после этого ушли в кино, где сыграли более сотни ролей. Когда-то вы написали книгу под названием «Две жизни», в которой рассказали о театре.
– Театр МХАТ – это уникальное явление. Первый театр мира, который вырос из самодеятельности! Потом плохой человек убрал одну букву – «А». За эту букву, которая обозначает «Академия», люди жизнь отдали. Было просто «Общество любителей искусства», а стал Академический театр! Это подвиг, а эту буковку убрали. Вот такие хорошие были люди. Убрали, чтобы приватизировать. Вот и все.
– Есть ли разница в работе театрального актера и киноактера? Если да, то в чем она заключается?
В технике. Причем большинство киноартистов обязательно связаны с театром. Все громадные киноактеры – это театральные артисты. И очень мало чисто киношных артистов. Кстати говоря, великая школа ВГИК вышвыривала целые плеяды мастеров, которые и в театре, и в кино занимали потрясающее место. Техника театра и кино – это Северный и Южный полюса.
– А как понять это обычному человеку?
– Обычный не сможет понять. Вообще. Для меня оскорбительно, когда спрашивают, как снималось кино и какие там были случаи. Потому что там все достигается кровью, нервами, поисками, неудачами. Если все это рассказывать, то пяти толстых книг не хватит. Это нужно прожить. Режиссура – жизнь!
– Вы сыграли в огромном количестве картин. Вы играли и простых людей, и негодяев, и важных господ, и выдающихся личностей. Какие роли Вам больше по душе?
– Никакие. Все роли созданы по МХАТовской школе перевоплощения. Вы не увидите у меня ни одной роли, которая была бы похожа на другую. Даже в трех фильмах у гениального режиссера Тодоровского, я сыграл три совершенно противоположные роли. То есть абсолютно не похожих друг на друга людей.
– Как вы оцениваете состояние современного российского кинематографа?
– Его не существует! Его нет! Есть, может быть, пара картин. А в принципе он исчез. Индустрию уничтожили. К сожалению, сейчас народ не ходит в кинотеатры. Почему? Потому что не существует… Нельзя было сливать гос. кино с культурой. Не может культура объять всё. Во-первых, там нет таких кадров. Музеи, школы, театры… А причем здесь кинематограф? Это колоссальная отрасль. После военной она по доходам была первая. Приносила государству доход. Вот что такое советское кино. В годы войны мы получили «Оскара»! А сейчас нет кино.
– Распространено мнение, согласно которому спецэффекты и компьютерные технологии убивают высокое искусство кино. Есть ли в этом доля правды?
– Если кино хорошее, то его невозможно испортить технологией. Это невозможно. Допустим, «Айболит» Ролана Быкова. Там как будто люди спускались с экрана. Зрители ахали! Это была новая технология. Но фильм то гениальный! Режиссер – мощнейшая индивидуальность! Он это придумал, чтобы получился доступ к зрителю. Технология только для этого существует. А когда технология ради технологии – это маразм. Это фраппирование общества. Где же сейчас такие фильмы, чтобы зритель плакал? Или смеялся до упада, как когда смотрели фильм «Бриллиантовая рука»? Этого нет, не получается. Вышел единственный фильм «Чебурашка». Ничего особенного, но люди пришли семьями. Замечательный теплый фильм. Ничего особенного в нем нет, но отличается от всех фильмов, выходящих сейчас. Как это сделано! Отличается добром и любовью к зрителю.
– Если все так грустно, то есть ли у этого вида искусства будущее?
– Нужно политическое решение государства. Чтобы воссоздать индустрию кино нужен штаб профессионалов под государственным прицелом. Это должны быть интеллектуалы и мастера кинематографа. Тогда получится. Хочется под конец жизни верить в это. Но мне жалко молодежь. При мне молодёжь ругать нельзя. Я зверею! Вина на мне и государстве. Во-первых, они с малых лет получают черный ящик под названием телевизор, который их уродует. Во-вторых, не воспитываются этика и эстетика. А ещё ЕГЭ. Это, на мой взгляд, уничтожение поколений.
– Вы имеете в виду, что существующая система образования никуда не годится?
– Я вырос в рабочей атмосфере. Драм студии, спортшколы и пионерлагеря были почти бесплатно. Было счастливое детство. А я – дитя войны. Моя мама вкалывала на заводе. В школе нас было 42 человека в классе. Все без ЕГЭ, блата и чьей-либо поддержки получили высшее образование и вышли в люди. Потому что были такие хорошие педагоги в нашей простой заводской школе. Верните хотя бы то хорошее, что было тогда! Я рос пионером и был членом партии, девять лет руководил комсомольской организацией во МХАТе. Это была моя жизнь. Плюс обалденная любовь к искусству.
– У нас в Смоленске есть свой институт искусств. Есть ли у него потенциал в развитии? Какой совет вы могли бы дать смоленским студентам творческих направлений?
– Я думаю, он выпускает безработных. Это преступление. Где выпускники этого института?
– Могут ли выпускники хотя бы на что-то рассчитывать?
– Нет! Сейчас ты получаешь диплом без распределения – пошел вон на улицу! А этот институт искусств кого-нибудь трудоустроил?! Какой процент? А раньше институт был кузницей кадров. Как говорил один усатый товарищ: «Кадры решают все!» А сейчас кадры не нужны. Сейчас зачем нужен умный? Проще сказать: «Иди направо!». И он идет направо. А мы думали! Раньше наши потрясающие педагоги учили нас не только играть, но и думать, а еще блестяще знать мировое искусство. Вот раньше в метро и троллейбусах все читали. А сейчас все смотрят в телефоны. Желание хотя бы дотронуться до книги уже у молодежи отнято. Во время экзаменов мы откладывали книги и беседовали. «А что ты ДУМАЕШЬ про это» – спрашивали нас педагоги. Сейчас глухое время. Искусство где-то на задворках. Но в чем сила молодежи и корней России? 84 страны мира проводили математическую олимпиаду. Пять наших ребят – золотые медали! Это гордость! Вот какие у нас корни – сквозь асфальт пробиваются! И задавить нашу молодежь нельзя! Все равно прорвутся! Кто сейчас руководит военной отраслью, в которой создаются уникальные штуки? Это молодежь, потому что старики уже не могут физически. Давайте воспитывать молодежь, и страна будет счастлива. У России есть будущее. Но только государство что-то рождает. Вот взять историю нашего государства. Один Смоленск чего стоит. Сколько людей погибло. Однажды приехал сюда 9 мая, чтобы начать фестиваль. И я заревел… Я стоял как раз около стены, где памятник сержанту Егорову. Рассказывали, что такое Смоленск, что такое бои и что такое смерть… Мой спектакль «Волоколамское шоссе» про этих людей. Я делал так, чтобы сердце болело, и зритель сопереживал происходящему на сцене. Это патриотическая сила в работе, а не на словах! В слова я вообще не верю. Я верю в поступки! И когда молодежь забыта – это преступление.
– Всегда ли необходимо вмешательство государства для развития культуры?
– Обязательно. Это прежде всего. Нужен хороший руководитель. Вот руководитель этого Камерного театра – это редчайший случай: интеллект, мастерство, а умение руководить актерской братией – это вообще великое искусство. Поэтому я здесь и работаю. Поэтому я приехал на спектакль. Такая атмосфера идет от вождя, от руководителя. А их по большей части нет. Вот у меня были учителя в которых я верил, и за которыми я шел. У них я учился, всасывал все, как губка и этим багажом я живу до сих пор. И я счастливый человек. А молодежи труднее чем мне в тысячу раз, потому что нет опоры. Мои учителя давали мне крылья. Я поставил спектакль, а мой учитель говорит мне: «Юное дарование, молодец!». И подсказывал мне как заниматься режиссурой. Это был Виктор Яковлевич Станицын – колоссальный актер и режиссер. Вот я веду репетицию, а мне мастера оттуда подсказывают! И я с этими гениями делаю спектакль. И они слушали меня. Как только плохо – по стенке размажут! А если ты понимаешь в ремесле – будут слушать, потому что тогда они получат заряд успеха. Так же, как и артисты Камерного театра. Труппа очень хорошая. Если бы была плохая труппа, я бы не делал здесь ничего. Кто их собрал из разных городов России? Директор!
– Вы правы, у большей части молодежи нет выдающихся учителей. Но у нее есть технологии, которые дают доступ к знаниям. Может ли технология в какой-то степени заменить педагогов?
– Только если человек одержим. Кто владеет технологией, тот берет самое лучшее и открывает новое. Но для этого надо быть фанатом. Раньше было ФЗО. Мальчиков учили на токарей и слесарей. Выходили блистательные мастера. На нашем заводе директор, когда входил в цеха, прежде всего подходил здороваться к мастерам, потому что на них завод держался. А где сейчас эти профессиональные рабочие? Их почти нет. Государство создало тогда для мальчиков и у них уже профессия в руках была. Сейчас об этом кто-нибудь думает? Нет! А сейчас тебя выпускают из школы и снимают камеры на ЕГЭ. Ты вообще думать можешь в это время? Как тогда родится индивидуальность? Вот те пацаны с золотыми медалями прорвались. Почему я верю в молодежь? Все равно прорвутся! Но если бы еще помогало государство – цены бы не было.
– Неужели в то время было проще пробиться?
– Сейчас гораздо сложнее, страшнее, беспомощнее. И артистам, и пацанам, и особенно девчонкам. Родить… а как же жить потом? Это целая философия, связанная с государством. И когда приходят хорошие руководители, становится гораздо легче.
– Раньше и специалистов было больше?
– Конечно. И они умели вести за собой. Это же очень важно. Вот если брать армию. Если, например, взводный является мастером, то за ним весь взвод пойдет, а если нет, то он кроме презрения ничего не получит. И вот, когда в любой профессии появляется лидер, то почему-то за ним идут. И все понимают, что он больше всех знает. Он подскажет, он поможет. Но таких руководителей с гулькин нос.
– То есть несмотря на технологический прогресс специалистов меньше. С чем это связано на ваш взгляд?
– Много плохих специалистов. Самое главное: если будет сильна идеология государства, то будет много хороших специалистов. Идеология государства – это очень важная штука. Я был маленьким мальчиком и видел, как 13-14-летние стояли в длинной очереди в военкомат. А сейчас стоят в Шереметьево, чтобы побыстрее улететь. Но они не виноваты. Нет той идеологической машины, которая была у нас. И мы свято верили в Родину. В Нашу Победу. А еще врать нельзя. Молодежь это очень чувствует. А жестокая правда воспитывает и готовит к мужественным поступкам. Правда! Я – ребенок войны. А мои друзья, с которыми я потом подружился, еще в 16 лет прошли фронт: Окуджава, Анчаров, Папанов. Тодоровский рассказывал про фронт. Про него снят фильм. Крупный план и больше ничего нет. Он рассказывает про фронт с полуулыбкой. Он был очень красивый в молодости. Нужно было выживать, любить и побеждать. Он про это рассказывал. А какие фильмы снимали! «На войне как на войне» – потрясающий фильм! Мишка Кононов, Борисов, Витя Павлов. Как они, не воевавшие, входили в эти шкуры людей! Где эти фильмы? А в этом институте искусств бывают вечера Папанова, Кононова, Жженова? Жженова, который 17 лет отсидел и не был зол на государство! На кретинов он был зол! Но не на государство и не на Россию!
– Как вы уже говорили, вы – ребенок войны. Вы пережили ужасы величайшей катастрофы в истории человечества. Что вы можете сказать о нынешней ситуации между Россией и Украиной?
– Тут и говорить нечего. Это – защита России. Вот из-за чего начался Карибский кризис? В Турции американцы расположили ракеты, которые долетали до нас в одно касание. И Советский Союз втихаря завез ракеты на Кубу. Те увидели, сказали: «Ребята, вы с ума сошли? Вы уберете оттуда, а мы оттуда». Государство тогда берегло наши нервы. А в Америке в это же время школьники залезали под парты каждые пятнадцать минут, ревела сирена, вся Америка была вздыблена и уже почти вся сидела в катакомбах от страха. Потом Кеннеди и Хрущев договорились. А сейчас, если взять карту, вы увидите, что мы опутаны базами! Причем сотнями! И потом еще воспитали целое поколение… Когда показывают Киев, а у меня там много друзей, сотни тысяч тридцатилетних идут с факелами, а впереди портретик Бандеры, который убивал их дедов и отцов! Это уже воспитанное поколение фашистов! И если им дать сейчас бомбу, они не глядя нажмут на эту кнопочку. Им плевать! Сотни тысяч воспитаны так, что они лучше всех и москалей надо давить. Они считают, что они над миром должны царствовать. Им больше 60 миллиардов на вооружение дали. Вся Европа боится с нами воевать и толкает на нас этих фашистиков. Секунда и нас нет! Значит, что делать? Давить и жечь! Не моих друзей, интеллигентов несчастных, которые ненавидят все, что происходит там. Это нормальные украинцы, талантливые. Суперталантливые! Они сидят и молчат, потому что порвут их. Весь народ-то не против нас! Я-то знаю своих друзей! Но если ты пасть там откроешь – тебя разорвут!
– Наша культура уступает западной?
– А культ у них кто? Чайковский! Рахманинов! Русская культура! Они замечательно знают нашу драматургию. Художники, певцы, балет… Это все гении, которые победили запад! Все имена признаны всем западом на века! Что-то это забывают, и мы до сих пор купаемся в проигрыше. Они победили, вложили много миллиардов, чтобы наши бошки разложить на свою чернуху! Они победили и дошли до нашей молодежи. Почему я за молодежь? Они не виноваты, им суют это, привозят это! Бороться надо, ставить хорошие спектакли, воспитывать людей! А из вашего института искусств вышел хотя бы один приличный человек? Хотя бы с именем районного масштаба?
– Вы рано определились с призванием. Еще в детстве вы решили, что хотите стать артистом. Какой совет вы можете дать тем, кто хочет, но не может найти свое призвание? Эта проблема мучает значительную часть современной молодежи.
– Это от Бога. Мне все время хотелось по самолюбию, по тщеславию играть лучше всех. Это не от меня зависит. Если вы в 15-17 лет не найдете себя – хана. Это тот возраст, когда человек о чем-то мечтает. Особенно, если это пацан. Кто-то заболевает космонавтикой, кто-то морским делом, а потом начинает двигаться.
– После 17 лет уже поздно?
– Да. А здесь надо пофантазировать: куда же меня тянет? А мне даже выбирать не надо было. Я просто знал, что я хочу и никто никуда меня не сдвигал.
– Но ведь есть люди, которые добились больших высот, а начали заниматься чем-то уже в зрелом возрасте. Например, Ван Гог начал рисовать только ближе к 30 годам.
– Это судьба. Вот я знаю одну женщину, которая была большим боссом в правительственных кругах. И вдруг озарение! Она стала рисовать пальцами. Вот посмотрите: Людмила Зотова. Сейчас у нее международные выставки. Она бросила службу и стала художником. Я ее боготворю. А еще есть потрясающий артист Лев Прыгунов, который был дружен с Бродским. Левочка не только талантливый артист, но еще интеллектуал. И они дружили по-настоящему. Так вот за Бродского – был невыездной. Ролей много лет не давали. А он был хорош собой. Что ему, спиваться, скурвиться? Нет! Он начал рисовать. И вот здесь, во время фестиваля, я организовывал его выставку. Балдели люди! Грандиозный художник. Слава Говорухин – потрясающий художник. Вот как судьба распоряжается. Мы не знаем, что будет через пять минут.
– Призвание предопределяется свыше?
– Конечно!
Иван Заико
Readovka-67, 14 августа 2023 года